Мы - истребители - Страница 53

Одну лишь суть происходивших тут событий можно было уложить в отдельную повесть, но если все же коротко…

Короче, сейчас на Керченском фронте натуральная ж… И это еще мягко сказано. Полк перевели сюда три недели назад и сразу попытались бросить в бой. Хотя какой бой? В то время на фронте установилось затишье, так что их попытались использовать, пока была возможность. Вот тут образовался первый камень преткновения с местным командованием. Их подчинили 51-й армии под командование генерала Львова. Вряд ли сам генерал отдавал распоряжения, все приказы шли от оперативного отдела армии. Рощин отказался выполнять самоубийственный для них приказ. Пытаясь объяснить, что они не знают обстановки, не знают местность, проще говоря, они не готовы. Однако начальники настояли. Но и тут подполковник сделал все по-своему: штурмовку полк произвёл и уничтожил артиллерийский дивизион, но перед самым закатом сумев уйти.

Так бы и длилось это противостояние с местным начальником штаба, если бы не прибытие… Мехлиса. Почти сразу все замерло. Инициатива практически умерла. Пока это спасало полк. Особых заданий не было, кроме пары налетов на первую линию вражеских окопов. Именно в один из таких вылетов и подловили «Як» прадеда. В жарком бою с десятком «мессеров» они потеряли три машины, но дали уйти «илам». Два «Яка» потеряли безвозвратно. Всего в эскадрилье капитана Горелика осталось пять боеспособных самолётов. Истребитель прадеда уже вернули в строй, сейчас на нем летал один из безлошадных пилотов. А вообще, с ПВО, к которой, кстати, относимся и мы, то есть наш полк, на Керченском фронте был швах. И это даже несмотря на то, как нас встретили на подлете к городу. Короче, всю систему ПВО надо было поднимать с низов.

Прадеда ранили довольно серьезно — множественные осколочные — но… Меня заинтересовала одна особенность: на полуострове не оказалось госпиталей. То есть совсем не было. Никифоров пояснил, что ближайший находился на Кубани. Раненые бойцы, получив первичную перевязку в полковой санроте, свозились с позиций в Керчь, откуда оказией на пароходах самостоятельно добирались до Новороссийска.

Красного креста на них нет. Это я про местное командование. Именно на нём лежала вина за отсутствие медучреждений.

И это только цветочки. В дальнейшем все оказалось намного хуже.

Покачав мысленно головой, вспоминая рассказы командования полка и подошедших после других командиров, я продолжил набрасывать кроки, сверяясь с картой полка. У них были указаны все ровные площадки для возможного использования в качестве ВПП, причем несколько они уже использовали. Эти я помечал как засвеченные. Время сделать вылет и осмотреть ближайшие площадки было, благо мне давали У-2 со штурманом полка в качестве пилота, но я решил оставить все на завтра — время есть. Майор Смолин изрядно сократил мне время на поиски удобных мест базирования. Так что завтра предстоял тяжелый день, нужно было облететь их все и осмотреть визуально, а пока… Мне было нужно в штаб береговой обороны ПВО. Познакомиться с будущими соратниками.

Рощин выделил мне машину и даже слова не сказал, когда со мной отправились ведомый Мельникова и капитан Никифоров. Еще через час мы подъехали к большому зданию на побережье. На набережной ходили патрули в черных бушлатах, к пристани были пришвартованы два бронекатера. На их невысоких мачтах реяли флаги Военно-морского флота СССР.

Радиоцентр штаба мы нашли быстро, вот только нужный мне человек уже сменился. Но вот радость-то, здание он покинуть не успел.

— Добрый день. Это вы капитан Колосов? — с любопытством спросил я у высокого крепыша, который, застегивая на ходу шинель, направлялся к выходу. В фойе, кроме дежурного и нас, никого не было.

— Это я, — кивнул он, насторожившись.

— Привет тебе от «сопляка-прибивальщика».

Никифоров стоял и с интересом читал боевой листок на стенде, пока мы разговаривали с капитаном. Честно говоря, можно было ту ситуацию спустить на тормозах, но я пообещал при своих людях, да и сам, честно говоря, всегда считал, что хамов учить надо. Так что тут преследовал две цели. И ответить. И поднять свой авторитет, хоть и таким способом. Сказал — сделал.

Широкая спина особиста скрывала нас от дежурного, так что моего удара никто не увидел, но вот когда мы направлялись к выходу, оставив в середине помещения согнувшегося и кашлявшего капитана, двери распахнулись и в фойе ввалилась целая толпа командиров. От лейтенанта и выше.

— Кто такие? — немедленно прозвучал вопрос от полковника артиллерии.

— Товарищ полковник, капитан Суворов. Прибыл, чтобы наладить взаимодействие с системой ПВО города, — кинув ладонь к виску, отрапортовал я. Рядом вытянулись Никифоров и довольный сержант Гласов, ведомый Мельникова. Он получил что хотел.

— Суворов? Ну-ка повернись на свет… Точно Суворов. Взаимодействие?

— Да, товарищ полковник.

— А капитан Колосов что делает в такой странной позе?

— Запонку потерял, товарищ полковник, ищет, — не моргнув глазом, соврал я.

— И стонет?

— Это он плачет. Не нашел… бедненький. — В последнем слове у меня волей-неволей вырвалось не сочувствие, а ирония.

Неизвестный полковник был отнюдь не дурак, это я понял по его рассуждениям вслух:

— Странная ситуация. Колосов поругался несколько часов назад с неизвестным летчиком, который пообещал ему сделать… Обрезание, кажется?

Я сделал философское лицо, но промолчал. Остальные командиры, судя по физиономиям и мелькавшим кое-где улыбкам, упивались, слушая полковника.